Российский шахматный портал

Денис Давыдов.

Генералам, танцующим на бале при отъезде моем на войну.

Мы несем едино бремя;
Только жребий наш иной:
Вы оставлены на племя,
Я назначен на убой.

А. А. Блок

О, нет! не расколдуешь сердца ты
Ни лестию, ни красотой, ни словом.
Я буду для тебя чужим и новым,
Всё призрак, всё мертвец, в лучах мечты.

И ты уйдешь. И некий саван белый
Прижмешь к губам ты, пребывая в снах.
Всё будет сном: что ты хоронишь тело,
Что ты стоишь три ночи в головах.

Упоена красивыми мечтами,
Ты укоризны будешь слать судьбе.
Украсишь ты нежнейшими цветами
Могильный холм, приснившийся тебе.

И тень моя пройдет перед тобою
В девятый день, и в день сороковой -
Неузнанной, красивой, неживою.
Такой ведь ты искала? - Да, такой.

Когда же грусть твою погасит время,
Захочешь жить, сначала робко, ты
Другими снами, сказками не теми...
И ты простой возжаждешь красоты.

И он придет, знакомый, долгожданный,
Тебя будить от неземного сна.
И в мир другой, на миг благоуханный,
Тебя умчит последняя весна.

А я умру, забытый и ненужный,
В тот день, когда придет твой новый друг,
В тот самый миг, когда твой смех жемчужный
Ему расскажет, что прошел недуг.

Забудешь ты мою могилу, имя...
И вдруг - очнешься: пусто; нет огня;
И в этот час, под ласками чужими,
Припомнишь ты и призовешь - меня!

Как исступленно ты протянешь руки
В глухую ночь, о, бедная моя!
Увы! Не долетают жизни звуки
К утешенным весной небытия.

Ты проклянешь, в мученьях невозможных,
Всю жизнь за то, что некого любить!
Но есть ответ в моих стихах тревожных:
Их тайный жар тебе поможет жить.

15 декабря 1913

А. К. Толстой

СЕРЕНАДА ДОН-ЖУАНА

Гаснут дальней Альпухарры
Золотистые края,
На призывный звон гитары
Выйди, милая моя!
Всех, кто скажет, что другая
Здесь равняется с тобой,
Всех, любовию сгорая,
Всех зову на смертный бой!

От лунного света
Зардел небосклон,
О, выйди, Нисета,
Скорей на балкон!

От Севильи до Гренады
В тихом сумраке ночей
Раздаются серенады,
Раздается стук мечей;
Много крови, много песней
Для прелестных льется дам —
Я же той, кто всех прелестней,
Песнь и кровь мою отдам!

От лунного света
Горит небосклон,
О, выйди, Нисета,
Скорей на балкон!

ЖЕЛАНИЕ БЫТЬ ИСПАНЦЕМ

Тихо над Альгамброй,
Дремлет вся натура,
Дремлет замок Памбра.
Спит Эстремадура!

Дайте мне мантилью,
Дайте мне гитару,
Дайте Инезилью,
Кастаньетов пару.

Дайте руку верную,
Два вершка булату,
Ревность непомерную,
Чашку шоколату.

Закурю сигару я,
Лишь взойдет луна...
Пусть дуэнья старая
Смотрит из окна.

За двумя решетками
Пусть меня клянет.
Пусть шевелит четками,
Старика зовет.

Слышу на балконе
Шорох платья... чу!
Подхожу я к донне,
Сбросил епанчу.

Погоди, прелестница,
Поздно и рано
Шелковую лестницу
Выну из кармана!

О синьора милая,
Здесь темно и серо...
Страсть кипит унылая
В вашем кавальеро.

Здесь, перед бананами, —
Если не наскучу, —
Я между фонтанами
Пропляшу качучу.

И на этом месте,
Если вы мне рады, —
Будем петь мы вместе
Ночью серенады.

Будет в нашей власти
Толковать о мире,
О вражде, о страсти,
О Гвадалквивире,

Об улыбках, взорах,
Вечном идеале,
О тореодорах
И об Эскульяре...

Тихо над Альгамброй,
Дремлет вся натура,
Дремлет замок Памба,
Спит Эстремадура.

Козьма Прутков

А. К. Толстой

С ружьем за плечами, один, при луне,
Я по полю еду на добром коне.
Я бросил поводья, я мыслю о ней,
Ступай же, мой конь, по траве веселей!
Я мыслю так тихо, так сладко, но вот
Неведомый спутник ко мне пристает,
Одет он, как я, на таком же коне,
Ружье за плечами блестит при луне.
"Ты, спутник, скажи мне, скажи мне, кто ты?
Твои мне как будто знакомы черты.
Скажи, что тебя в этот час привело?
Чему ты смеешься так горько и зло?"
"Смеюсь я, товарищ, мечтаньям твоим,
Смеюсь, что ты будущность губишь;
Ты мыслишь, что вправду ты ею любим?
Что вправду ты сам ее любишь?
Смешно мне, смешно, что, так пылко любя,
Ее ты не любишь, а любишь себя.
Опомнись, порывы твои уж не те!
Она для тебя уж не тайна,
Случайно сошлись вы в мирской суете,
Вы с ней разойдетесь случайно.
Смеюся я горько, смеюся я зло
Тому, что вздыхаешь ты так тяжело".
Все тихо, объято молчаньем и сном,
Исчез мой товарищ в тумане ночном,
В тяжелом раздумье, один, при луне,
Я по полю еду на добром коне...

Наверное, очень нелепо
Узнать невзначай от кого-то,
Что завтра кончается лето
Скупой журавлиною нотой.

И будут дожди безучастно
Бросаться в асфальт, словно в невод,
И солнце устанет качаться
На клочьях лохматого неба.

И листья помчатся послушно
Гурьбой отшумевших событий
И выйдет смотреть равнодушно
В сентябрь растревоженный житель,

Как осень срывает рубашку
Природы до таинства линий.
... А я подарю Вам ромашку -
На рынке куплю за полтинник.

Вольный перевод классиков арт-рока)

Я не могу сказать тебе прощай
Садимся вместе - полезай в седло
Не умирай, мой друг, не умирай
Коню двоих везти не тяжело
Мы вырастим и будем воевать
И оседлаем не игрушечных коней
И часто вместе будем вспоминать
Мальчишеские игры прошлых дней......

Шли сегодня танки без привала
С грохотом осколков по броне.
Здесь учений нет и радуг мало
В этой необъявленной войне.

Жаркая не русская погода
Оседает пылью на броне,
Оседает вот уже два года
На афганской этой стороне.

Дороги секунды здесь, ребята,
Не учебный в поле танкодром.
За ошибки тоже есть расплата
Цену жизни кровью познаём.

Жизнь такая наша - без возврата
Прожитых когда-то мирных дней.
Умирать нам вроде рановато
А приказ нам выполнить важней.

Ждут своих ребят девчонки где-то,
Фотоснимки бережно храня.
В пору нам встречать любви рассветы
А не взрывы в полосе огня.

Пронесётся пыль Афганистана
Вихрем чьи-то жизни прихватив
Пусть им вечным памятником станет
Этой песни о войне мотив.

моё
затравленый унынием и ленью,
я жру и пью... как будто бы от скуки.
и праздному же предаваясь вдохновенью.
питаю лишь завистливые муки...
то с завистью взгляну в их кошельки,
то гневно прокляну "иконы моды",
то похотью пополню все грехи
считая грех за ипостась свободы.
...ЛГУ САМ СЕБЕ...

Я не боюсь умереть,
Жить куда страшней.
Мне негде существовать,
Как меж двух огней.
Не думай обо мне,
Лучше спасай свой зад,
А я уж как нибудь сам...

Очень классный стишок встретил. Автор, увы, неизвестен для меня, но, думаю, за такие стихи должны памятники при жизни сооружаться

Стакан

У меня в стакане -
Шхуна с парусами.
За штурвалом - синенький
Старенький Колумб.
Скоро шхуна канет
В волны, словно камень:
Ниже ватерлинии -
Рана в форме губ.

У меня в стакане -
Небо с облаками.
Облака в помаде
Застилают свет.
Мечется журавлик -
Мятый оригами,
Вырван из тетради,
С двойкой на крыле.

У меня в стакане -
Храм с колоколами.
Колокольца разные
Больше не звенят.
В захламленном храме
Перед образами
Плачутся напрасные
Свечки за меня.

У меня в стакане
Два глотка сознанья,
Каберне заката,
Заспанный рассвет.
Тайны мирозданья
У меня в стакане.
Только вот тебя там
Почему-то нет...

Очень многие думают,
Что они умеют летать, -
Ласточки очень многие,
Бабочки очень многие.
И очень немногие думают,
Что умеют летать
Лошади очень многие,
Лошади четвероногие.

Но только лошади
Летают вдохновенно,
Иначе лошади
Разбились бы мгновенно.
И разве стаи
Лошадиных лебедей
Поют, как стаи
Лебединых лошадей?

Очень многие думают,
Что секретов у лошади нет,
Ни для большой, ни для маленькой -
Ни для какой компании.
А лошадь летает, и думает,
Что самый большой секрет -
Это летание лошади,
Нелетных животных летание.

Но только лошади
Летают вдохновенно,
Иначе лошади
Разбились бы мгновенно.
И разве стаи
Лошадиных лебедей
Грустят, как стаи
Лебединых лошадей?

Юнна Мориц

Юрий Левитанский

ДИАЛОГ У НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ

— Что происходит на свете?— А просто зима.
— Просто зима, полагаете вы?— Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.

— Что же за всем этим будет?— А будет январь.
— Будет январь, вы считаете?— Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

— Чем же все это окончится?— Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены?— Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует?— Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю,что все это следует шить.

— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
— Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!

— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски — по кругу, по кругу!
— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и — раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три!..

Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди
Под музыку Вивальди, под вьюгу за окном,
Печалиться давайте, давайте, давайте,
Печалиться давайте об этом и о том.
Об этом и о том.

Вы слышите, как жалко, как жалко, как жалко,
Вы слышите, как жалко и безнадежно как
Заплакали сеньоры, их жены и служанки,
Собаки на лежанках и дети на руках.

И стало нам так ясно, так ясно, так ясно,
Что на дворе ненастно, как на сердце у нас,
Что жизнь была напрасна,
Что жизнь была прекрасна,
Что все мы будем счастливы
Когда-нибудь, бог даст.

И только ты молчала, молчала, молчала
И головой качала любви печальной в такт,
А после говорила, мы все начнем сначала,
Мы все начнем сначала,
Любимый мой, итак...

Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди
Под музыку Вивальди, под старый клавесин,
Под скрипок переливы, под завыванье вьюги
Условимся друг друга любить, что было сил.

Сергей Никитин

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальный,

Как звук ночной в лесу глухом.



Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке.



Что в нем? Забытое давно

В волненьях новых и мятежных,

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.



Но в день печали, в тишине,

Произнеси его тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я...

А.С. Пушкин