Российский шахматный портал

Дорога вела через лес, —
Теперь мы её не найдём:
За семьдесят лет изгладился след,
Забылся, размытый дождём.
Дорогою той через лес
На всём не промчишься скаку:
Лежит подо мхом в подлеске глухом,
И ведомо лишь леснику,
Что там, где простор барсуку,
Где сосны стоят до небес,
Где вяхирь гудит на суку,
Дорога была через лес.

И всё ж загляни в этот лес,
Когда летний сумрак ветвист,
И плещет в реке форель вдалеке
И выдры доносится свист.
(Не ходит никто в этот лес,
И зверь не боится людей.)
Чу! в сумраке чащ мелькнул женский плащ,
Послышался храп лошадей.
Ты скажешь, старик-чародей
Сквозь толщу туманных завес
Ведёт нас под шорох дождей
Забытым путём через лес.
Но нет нам пути через лес.

Редьярд КИПЛИНГ, перевод Дубровкина Р.М.

В ночь перед бурею на мачте
Горят святого Эльма свечи,
Отогревая наши души
За все минувшие года.
Когда воротимся мы в Портленд,
Мы будем кротки, как овечки,
Но только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.

Что ж, если в Портленд нет возврата,
Пускай нас носит черный парус.
Пусть будет сладок ром ямайский,
Все остальное - ерунда!
Когда воротимся мы в Портленд,
Ей-богу, я во всем покаюсь,
Но только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда!

Что ж, если в Портленд нет возврата,
Пускай купец помрет со страха,
Ни бог, ни дьявол не помогут
Ему спасти свои суда!
Когда воротимся мы в Портленд,
Клянусь, я сам сбегу на плаху,
Но только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.

Что ж, если в Портленд нет возврата,
Поделим золото, как братья,
Поскольку денежки чужие
Не достаются без труда!
Когда воротимся мы в Портленд,
Нас примет Родина в объятья,
Но только в Портленд воротиться
Не дай нам, боже, никогда.

Булат ОКУДЖАВА

Август.
Персики и цукаты,
и в медовой росе покос.
Входит солнце в янтарь заката,
словно косточка в абрикос.

И смеется тайком початок
смехом желтым, как летний зной.

Снова август.
И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.


Федерико Гарсиа ЛОРКА

Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза.
Хоть я грустно очарован
Вашей девственной красой,
Хоть вампиром именован
Я в губернии Тверской,
Но колен моих пред вами
Преклонить я не посмел
И влюблёнными мольбами
Вас тревожить не хотел.
Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты,
Лёгкий стан, движений стройность,
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Если ж нет... по прежню следу
В ваши мирные края
Через год опять заеду
И влюблюсь до ноября.

Александр Сергеевич ПУШКИН

Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон:
В крови до пят, мы бьёмся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.

Осьмой уж месяц длятся эти битвы -
Геройский пыл, предательство и ложь,
Притон разбойничий в дому молитвы,
В одной руке распятие и нож.

И целый мир, как опьянённый ложью,
Все виды зла, все ухищренья зла!..
Нет, никогда так дерзко правду божью
Людская кривда к бою не звала!..

И этот клич сочувствия слепого,
Всемирный клич к неистовой борьбе,
Разврат умов и искаженье слова -
Всё поднялось и всё грозит тебе,

О край родной! - такого ополченья
Мир не видал с первоначальных дней...
Велико, знать, о Русь, твоё значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!

Фёдор ТЮТЧЕВ

Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.

Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.

Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.

Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.

Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.

Борис РЫЖИЙ

Ты когда-нибудь плыл по широкой воде,
обнимающей плотно и бережно тело,
и чтоб чайка в то время над морем летела,
чтобы облако таяло в высоте?
Ты когда-нибудь в зной
добредал до ключа,
что коряги и камни
оберегает журча,
что висящие корни толкает и лижет
и на мох серебристые шарики нижет?
Ты ложился и пил этот холод взахлёб,
обжигая им пыльные щёки и лоб?

Ты когда-нибудь после
очень долгой разлуки
согревал своё сердце
о милые руки?
Ты когда-нибудь слышал,
в полутьме, в полусне,
первый дождь по весне?
И ребячья ручонка тебя обнимала?
И удача большая в работе бывала?

Если так, я почти согласиться готова -
счастлив ты .....
Но ответь на последний вопрос:
ты когда-нибудь
сделал счастливым другого?
Ты молчишь?
Так прости мне жестокое слово -
счастья в жизни
узнать тебе не довелось!

Вероника ТУШНОВА

Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы.
А утром горькое «терплю»
Едва удерживали губы.

Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим,
Но я не верил по ночам
Твоим ночным словам незрячим.

Я знал тебя, ты не лгала,
Ты полюбить меня хотела,
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело.

Но утром, в трезвый час, когда
Душа опять сильна, как прежде,
Ты хоть бы раз сказала «да»
Мне, ожидавшему в надежде.

И вдруг война, отъезд, перрон,
Где и обняться-то нет места,
И дачный клязьминский вагон,
В котором ехать мне до Бреста.

Вдруг вечер без надежд на ночь,
На счастье, на тепло постели.
Как крик: ничем нельзя помочь! —
Вкус поцелуя на шинели.

Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
Не спутал с прежними словами,
Ты вдруг сказала мне «люблю»
Почти спокойными губами.

Такой я раньше не видал
Тебя, до этих слов разлуки:
Люблю, люблю… ночной вокзал,
Холодные от горя руки.

1941 г.

Константин СИМОНОВ

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чём?

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть.
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь,

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.

Михаил ЛЕРМОНТОВ

Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя;
И вот наконец докатился до Черного Моря.

М. Лермонтов

В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек...

Фёдор ТЮТЧЕВ

Не забывай никогда,
как хлещет в пристань вода
и как воздух упруг —
как спасательный круг.

А рядом — чайки галдят,
и яхты в небо глядят,
и тучи вверху летят,
словно стая утят.

...

Иосиф БРОДСКИЙ

Любовь и Смерть, закончив бой,
Сошлись в таверне «Род людской»
И, выпив, побросали спьяну
Они в траву свои колчаны.
А утром поняли, что вот
Где чья стрела — чёрт не поймёт!
И стали собирать скорей
В траве любовь и жизнь людей,
Не видя в утреннем тумане,
Чьи стрелы были в чьём колчане:
Смерть кучу стрел Любви взяла
И только позже поняла,
Что эти стрелы ей отвратны.
Ну, а Любовь взяла, понятно,
Смертельных стрел весьма немало,
Которых вовсе не желала.

Вот так в таверне роковой
Произошёл конфуз большой:
Но кто и чьей сражён стрелой?
Влюбляется старик седой
И умирает молодой.

Редьярд КИПЛИНГ, перевод Георгия БЕНА

Память
за прошлое держится цепко,
то прибывает,
то убывает...
В школе
когда-то были оценки
две:
«успевает»
и «не успевает»...

Мир из бетона.
Мир из железа.
Аэродромный разбойничий рокот...
Не успеваю
довериться лесу.
Птицу послушать.
Ветку потрогать...
Разочаровываюсь.
Увлекаюсь.
Липкий мотив
про себя напеваю.
Снова куда-то
бегу,
задыхаясь!
Не успеваю...
Не успеваю.

Время жалею.
Недели мусолю.
С кем-то
о чём-то
бессмысленно спорю.
Вижу
всё больше вечерние
зори.
Утренних зорь
я почти что не помню...
В душном вагоне —
будто в горниле.
В дом возвращаюсь.
Дверь открываю.
Книги
квартиру
заполонили.
Я прочитать их
не успеваю!..

Снова ползу
в бесконечную гору,
злюсь
и от встречного ветра
немею.
Надо б, наверное,
жить
по-другому!
Но по-другому
я не умею.

Сильным бываю.
Слабым бываю.
Школьного друга
нежданно встречаю.
«Здравствуй!
Ну как ты?..»
И —
не успеваю
вслушаться
в то, что он мне
отвечает...

Керчь и Калькутта,
Волга и Висла.
То улетаю,
то отплываю.
Надо бы,
надо бы остановиться!
Не успеваю.
Не успеваю.
Знаю,
что скоро метели
подуют.
От непонятной хандры
изнываю...
Надо бы
попросту сесть и подумать!
Надо бы...
Надо бы...
Не успеваю!

Снова меняю
вёрсты
на мили.
По телефону
Москву вызываю...
Женщину,
самую лучшую
в мире,
сделать счастливой
не успеваю!..

Отодвигаю
и планы, и сроки.
Слушаю притчи
о долготерпенье.
А написать
свои главные строки
не успеваю!
И вряд ли успею...

Как протодьякон
в праздничной церкви,
голос
единственный
надрываю...
Я бы, конечно,
исправил оценки!..
Не успеваю.
Не успеваю.

Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

Согласно прогнозу последних известий,
Неделю нам жить, во снегах утопая.
А в городе вести: скитаются вместе
Та, черная птица, и та, голубая.
Две птицы скитаются в зарослях белых,
Высокие горла в снегу выгибая.
Две птицы молчащих. Наверное, беглых
Я - черная птица, а ты - голубая.

Ю. Мориц